Дошел до Казанского, потом до Храма Спаса на крови, постоял рядом, разглядывая собор и проходящую мимо советскую публику. Потом по Мойке добрался до Михайловского замка и задумался о том, почему места смерти двух российских самодержцев находятся так близко друг от друга, не более пятьсот метров.

Получается, это прощальный проход по городу с великой судьбой и историей, в его социалистическом оформлении, заметно уступающему современному.

У меня осталось полторы тысячи рублей, на всякий такой пожарный случай, если что-то произойдет не по моему плану. Завтра утром есть договоренность, что на Лиговский приедет прикормленный таксист, я погружу свои припасы и снарягу в его Волгу и мы выедем по направлению в Лосево, свернем на проселочную дорогу и потом, еще раз повернув, приблизительно доберемся до места, где я оставил машину в тот самый раз и пошел к реке, собирая грибы. Грибы, кстати, могут и сейчас уже попадаться, так что я займусь тихой охотой, в ожидании грозы, если сразу не повезет оживить капсулу на берегу.

Коньяк уже выветрился, очень хорошее качество и реальная выдержка, отец признался, что даже не подозревал о наличии в СССР таких элитных продуктов.

— Теперь начнете разбираться в таких вещах получше, — улыбнулся я ему в ответ и добавил, — Эти бутылки в Грузии делают только для себя и купить в магазине их даже там — почти невозможно.

Я одобряю такой подход — все лучшее себе и своему народу.

С уставшими спиной и ногами зашел в свой новый двор, уже ближе к полуночи и в этот раз, дружная, подогретая спиртным компания в центре двора заинтересовалась моей персоной и захотела пообщаться.

— Мужчина, можно вас, на минутку, — позвали меня в пространство, огороженное тремя скамейками, поставленными треугольником в центре двора.

Я присел рядом и с удовольствием вытянул уставшие ноги.

Началась легкая пробивка, что да как, нет ли нужды в чем и нет ли проблем. Ни нужды, ни проблем у меня не нашлось и тогда стали поступать намеки, что жизнь в таком хорошем месте не должна ограничиваться только платой за комнату. Хорошо бы доплачивать за хорошее отношение от таких славных и сильно могучих парней, как оказалось.

Я только улыбнулся и предположил вслух:

— Такие парни должны бы мне доплачивать, за хорошее отношение и прикрытие глаза на мелкую спекуляцию.

Народ вокруг замер, помолчал и главный, судя по всему, хорошо накачанный парень ответил мне просто:

— Больше вопросов не имеем.

Теперь будут пробивать через своих ментов, кто я такой и почему так борзо себя веду, как опер при исполнении. Впрочем, мне все равно, рано утром у меня выезд, а так бы подослали ко мне участкового для проверки документов. Если бы еще оставался здесь пожить, то, желательно было бы прогуливаться к вокзалу каждые два-три дня и брать у кого-нибудь из проводников поездов билет, что я только приехал сегодня и у меня есть законные три дня на регистрацию. Но, ночью проверки не будет, а утром местные крутые перцы будут сладко спать.

Так и случилось, к назначенному времени во двор заехало такси, и я за две ходки перенес все свое добро из комнаты, оставив ключи в двери, как и было договорено с хозяином.

Потом мы долго выбирались из города и выехали на Приозерское шоссе, где, через полтора часа свернули на проселочную дорогу и еще, примерно, через час, я скомандовал остановку, внимательно смотря на лист атласа. Рассчитался с водителем, худощавым пареньком, щедро добавил ему на чай, и он умудрился лихо развернуться на лесной дорожке, чтобы вскоре прихватить, совсем удивленных появлением такого сервиса, попутчиков на Приозерской дороге.

Я посмотрел на груду своего добра и начал понемногу облачаться в два рюкзака, один из которых, оранжевый Ермак, купил за двадцать пять рублей в туристическом магазине, как последнее слово техники. Он пошел на спину, мой родной — на грудь и еще я потащил в руках палатку и тент с веревками, все остальное влезло в рюкзаки и повисло, закрепленное на них.

Идти оказалось непросто по сплошному, буреломному лесу, приходилось часто обходить непроходимые места и даже, возвращаться назад, в поисках удобного пути.

Изрядно вспотевший в нагретом лесу, часа через два я все же вышел на ожидаемый берег Вуоксы и спрятал большую часть поклажи в кустах, чтобы налегке найти приметное место. Сначала с час шел налево, куда, как мне показалось, нужно идти, по памяти. Потом вернулся обратно к вещам и отдохнув с часок, пожевав сала с хлебом, направился в сторону правой руки и, пройдя с километр, увидел, с замиранием сердца, знакомый кусок берега с пучком здоровенных елей и тем самым камнем, с плоской спинкой, изображавшим кресло. Сами деревья я увидел издалека, а кресло, когда спустился к воде.

Все, я на месте. Действую по четкому плану.

Поэтому я не стал сразу проверять наличие светящейся точки, обозначающей капсулу, а метнулся за вещами, пытаясь, как можно быстрее начать оборудовать лагерь и сварить побольше каши с тушенкой, ибо, очень захотелось поесть горячей пищи.

Притащив все добро, я отдышался, нашел место, где буду ставить палатку, чтобы было четыре дерева рядом для острого необходимого в лесной жизни тента, для спасения от лучей солнца и потоков воды при дожде. Палатка у меня из обычного тонкого брезента, немного пропитанного, без хорошей вентиляции и сколько она должна держать дождевой нагрузки, я так и не смог найти в описании. Это вам не невесомые синтетические палатки яркого цвета из моего будущего.

Ладно, палатку буду ставить потом, от того, есть ли в капсуле энергия, зависит, как ее ставить и что при этом делать, копать ли маленький ров вокруг нее для стекающей воды или обойдемся размещением на один день.

К сожалению, не обошлось, на мой магический взгляд капсула отреагировала едва видным в магическом зрении красноватым пятном на спинке каменного кресла. При подаче маны в это место, оно засветилось немного ярче и все, капсула не появилась и мне стало понятно, что придется прожить здесь какое-то время, пока гроза не решит мои проблемы с энергией. Можно, конечно, подать на капсулу побольше энергии через заряженный на тридцать процентов палантир, только я боюсь, что это капля в море и не хочу рисковать своим перемещением, могущим печально окончиться, из-за недостатка энергии.

Буду ждать грозу, что мне еще остается, поэтому я до вечера обустраивал лагерь, не сильно торопясь. На следующий день мастерил стол и скамью, обкладывал очаг и на третий день дела кончились. С таким жарким летом, грибы еще не пошли, я только, в основном, без успехов, ловлю рыбу в реке. Наживкой идут слепни и мухи, червяков в почве такой Карелии днем с огнем не найдешь, еще кусочки булки вешаю на крючок и несколько пойманных плотвичек все же разнообразили мой стол.

Попалась еще на блесну небольшая форелька и я сварил рыбный суп, но это оказался единичный успех в этом месте. Пока, не уйдя на пару километров в сторону, с неизменным рюкзаком за плечами, я не нашел глубокую промоину под берегом и стал просиживать время там, вытаскивая несколько окушков каждый день и варя из них уху по вечерам.

Единственно, что картошка стремительно заканчивается и мне все чаще приходят в голову мысли совершить проход через лес на расстояние в восемь километров, до ближайшей деревни, чтобы там купить себе картошки и накопать хоть немного червей на пашне или в навозной куче, с разрешения хозяев, естественно.

Так прошла неделя, когда я все же решился попробовать запустить капсулу и посмотреть, что покажут значки на верхней поверхности, просто, чтобы понимать, о чем мне предстоит узнать и на что рассчитывать. Тем более, от скуки я стал уже немного свирепеть, поэтому потратил еще двадцать процентов маны из палантира. Чтобы капсула появилась, как и в прошлый раз и я, с остатками еды и неизменным рюкзаком, снова очутился в узком и тесном пространстве.

На всякий случай, все, крайне необходимое для вероятного незапланированного перелета, я взял с собой и недолго ждал, пока значки загорелись сверху, я даже сложил ноги, чтобы разглядеть их красноватое свечение с комфортного для глаз расстояния.