Саша задумался над моими словами и молчал, пока пара мужчин, гревшихся с нами рядом, не вышла из парилки. Я пока проверил свою оставшуюся ману и обнаружил, что на второго пациента ее ушло поменьше, где-то пятнадцать процентов и теперь у меня осталось заполненным две трети резервуара маны.

Интересно, а не хватило бы на излечение заместителя директора литопонного завода пяти процентов от маны? Вопрос достаточно насущный, я прошелся по всему его позвоночнику, до самой головы и ведь это — явное превышение положенного бюджета. Я смогу вылечить гораздо больше людей, заработать гораздо больше наличных, что весьма важно в свете трат на покупку паспорта, его приведение в должный вид и легализацию в местных органах.

Как это сделать практически — я пока не очень понимаю, но, думаю, что менять паспорт удобнее всего через регистрацию брака и последующую прописку по месту жительства будущей жены. В таком случае работникам паспортного стола потребуется только немного зажмуриться, принимая мой старый паспорт и не отправлять никаких запросов по месту прежней регистрации хозяина. Еще придется сделать в паспорте поддельный штамп о моей выписке с прежнего места жительства, всего скорее — специальными чернилами и с другими хитростями, которые местные умельцы должны знать назубок.

Фамилию придется взять от своей новой супруги, как ни крути. Где-то я читал, в одном из фэнтези про попаданца в прошлое, что только таким способом можно выйти из тени и стать легализованным советским гражданином, именно через брак и смазку в паспортном столе. Хорошую и жирную смазку, тем более, в здешних местах, это провернуть, наверняка, проще всего в СССР.

Все это я продумываю, пока греюсь в парилке и по каплям восстанавливаю ману, если часто в себя заглядывать, то ощущение именно такое. Стало жарко и я спускаюсь на нижний полок, чтобы чувствовать себя комфортнее, тоже делает и Саша, садясь поближе ко мне и шепча почти на ухо:

— По паспорту еще думает дядя, по работе можно поговорить. Сегодня, у него дома, — уточняет приятель.

Ну вот. Так бы и сразу, чего котика за причиндалы тянуть? Да и думать нечего, люди есть такие, требуется только отдать заказ и подготовить процедуру оформления в ЗАГС. Естественно, желательно паспорт русского мужчины, лет 30–40, что не так важно, именно к годам привязываться. Совсем высший пилотаж — это чтобы и внешность оказалась похожая, в общих чертах, для чего можно сфотографироваться в фотоателье и выдать фотки на руки тем посредникам, кто будет привлекать воров.

А по работе поговорим, я обдумаю варианты и выслушаю дядю, восток — дело тонкое, без торга никак не получится. Да и о паспорте желательно узнать общий уровень цен, думаю, в районе пяти тысяч рублей за все должно выйти. Хотя, зная о моих доходах, могут и в два-три раза больше ценник выкатить, на дурачка.

Ничто не помешает мне выйти напрямую на нужных людей, скоро, когда слухи о волшебных излечениях докатятся до всех заинтересованных людей, такие мужчины появятся на горизонте. Да, очередь придется формировать, Саша может и этим заняться или сам разберусь, надежнее и лучше себя никто не сделает, это — аксиома!

Мы выходим из парилки, и я еще долго сижу в бане, попивая квас и минералку, Саша же уехал договариваться о встрече конкретно, со всеми заинтересованными людьми. Я пока отдыхаю, с каждым заходом набирая ману и к вечеру догоняю ее до девяноста процентов.

Так, теперь можно и прикинуть, что к чему. За полдня пребывания около парилки, с нормальными перерывами, без насилия над личностью и здоровьем, я набрал около четверти всей возможной маны.

То есть, можно подумать, что за день получится набрать до половины всего резервуара, но это неправильные подсчеты. Я и так провел слишком много времени в парилке, это не то, чтобы очень вредно для здоровья, но и не полезно, каждый день так греться и поэтому с такими заходами лучше заканчивать. Примерно пятнадцать процентов набранной ежедневной маны — вот такой реальный результат для трудовой недели продолжительностью в пять дней и парой выходных, как гарантирует Трудовой кодекс.

Получается, если тратить на лечение по пять-восемь процентов, можно принимать двух-трех пациентов в день. Если не тратить лишнюю ману на те места, на которые нет жалоб. Как не было озвучено проблем на весь позвоночник у второго клиента, кроме пары грыж внизу.

Придется просить рентгены и прочие анализы, лучше заранее, за пару дней и мотаться с ними в больницу, чтобы получать консультации у грамотного специалиста, запоминать их или записывать, а потом говорить с важным и умным видом.

Это, на самом деле — необходимая часть работы. Гораздо больше доверия я буду вызывать у пациентов, если смогу правильно назвать диагноз и разобраться в рентгеновских снимках.

Как и то, что хорошо бы получить любой диплом, хоть массажиста, а лучше — медбрата. Все бумаги и дипломы очень пригодятся в комфортной и, желательно, долгой работе после успешной легализации в Советском Союзе.

Хотя, чего это я так размечтался?

Я же хочу пропасть в свое время, время интернета и смартфонов, к своей семье, за этим и покинул мир Черноземья. Совсем не для того, чтобы попасть в эпоху дефицита и будущего распада СССР. Конечно, раз уж так получилось, можно и здесь пожить какое-то время, имея в виду, что возвращаться в свое настоящее я все равно собираюсь.

Ладно, это мысли на будущее, пока я собираюсь на выход, прощаюсь с народом и спускаюсь вниз, где звоню своему водителю, вызываю его забрать меня. Минут десять у меня есть до его появления, рыночек соседний, где, в основном торгуют разные артельщики, местные крестьяне и ремесленники, уже закрыт давно. Поэтому я покупаю пару бутылок местного «Жигулевского» у кассира, семидневного срока хранения и сажусь на скамейку перед зданием бани, нежусь на вечернем солнышке и просто ни о чем не думаю, наслаждаясь пивом и спокойным вечером.

Пиво сегодняшнее, насколько я могу понять по этикетке с пробитой на краю датой выпуска, да и по вкусу это чувствуется, уже завтра оно будет не такое вкусное, что мной неоднократно уже проверено. Но, в бане оно всегда свежее, есть свои каналы поставок с завода, поэтому и продается с наценкой от государственной цены, ведь все пять-шесть ящиков разлетаются к вечеру.

Пока я так сижу и радуюсь жизни, вечеру трудового дня, хорошо поднявшего меня по денежке и давшего пищу для моего умеренно пытливого ума.

Как рядом тормозит черная Волга и с переднего сидения довольно ловко для больного человека выпрыгивает Владлен Викторович, собственной персоной.

Судя по его движениям и переполняющей мужчину энергии, у него все отлично со здоровьем, на данный момент. Оно и понятно, я снял спазм всех мышц около самого позвоночника и убрал грыжи, поправил все искривления позвоночника, и он теперь должен летать. Что мой пациент и делает, подскочив ко мне, он долго жмет мне руки, благодарит и просит, в итоге угостить его пивом. Я пью уже вторую бутылку, поэтому стучу пальцем в стекло кабинки кассира и показываю пальцами:

— Еще парочку, пожалуйста!

— Вы знаете, так захотелось выпить пивка, именно сейчас! Когда чувствую себя абсолютно здоровым, — возбужденно говорит заместитель директора по хозяйственной части и вручает мне конверт, достав его из внутреннего кармана фирменного пиджака, — Примите, очень благодарю вас, и премию положил к основной сумме, — добавляет он.

Я забираю конверт и, не заглядывая в него, кладу в сумку.

— Надо же, какое вкусное пиво! Давно не пробовал нашего, советского. А оно — не хуже бельгийского баночного, — со значением говорит он мне.

Я тоже молчу, уж в наше то время я старался пиво в банках вообще не покупать, и от названий, типа, Хайнекен или Карлсберг, меня просто колотило. Так что, меня, человека из будущего, совсем не впечатлило наличие у такого человека баночного бельгийского, и я не стал просить угостить меня этим чудесным химозным напитком из свободного Рая Обетованного.

— Уверен, что именно это Жигулевское, именно сейчас, самое вкусное пиво, — не могу не удержаться я, чтобы не похвалить советский продукт и заместитель со мной соглашается, деликатно не собираясь спорить со своим спасителем. Зато он возвращается в машине и достает с заднего сидения деревянную коробку с премиальным армянским коньяком, которую вручает мне, в знак особой признательности.